Е-9

[Final Fantasyfest]

ВС. Нунчаки. Уроки владения оружием

@темы: Выполнено, FF7:BC, FF7

Comments

[Гость]

Начало.

Крис Рейнольдс сидит на подоконнике, спиной подпирая один оконный проём, а босыми пятками утыкаясь в другой. Ему до жути обидно, хоть плачь — все дети как дети, играют в футбол, «вутайцев-разбойников», или там в догонялки хотя бы, а он должен в свои четырнадцать лет часами раскорячиваться за виолончелью, пиликая этюды и экзерсисы: из дома ни ногой, пока не выучишь! А когда мучение заканчивается, родители заводят любимую шарманку: «Ты будущий музыкант, нечего тебе бегать с уличными мальчишками, и вообще, сиди-ка ты лучше в своей комнате, а то, не дай Богиня, упадешь, руки повредишь». Зло берёт, право слово. Его и так все считают неженкой и белоручкой, смеются, когда Рейнольдс-младший идёт из музыкалки, таща на спине виолончель чуть не с него размером.
И Она тоже смеётся. Кареглазая, русоволосая Аглая, дочка Аткинсов, что живут через два дома вниз по улице. А что ей не хихикать над ним, она же в спортивной школе учится, гимнасткой стать хочет. Про неё уже сейчас говорят — надежда нашего спорта, кандидат в сборную Мидгара. Прочат большое будущее, готовятся хлопать Аглае, пялясь на неё в экраны телевизоров. Между прочим, самому Крису консерватория светит — так никто и не думает распространяться об этом, не то что гордиться знакомством с ним.
Кроме смешков, от Аглаи Крису не достается ничего, даже коротенького «Привет!» У неё есть с кем здороваться — с Джоном, капитаном футбольной команды, например, или с Пабло, что гоняет на байке, распугивая окрестных бабулек. Старушенции долго грозятся ему вслед, предрекая плохую кончину, а ему хоть бы хны — как ездил на скорости, так и ездит. Пабло недавно исполнилось шестнадцать лет, поговаривают даже, что за плечами у него привод в полицию. Никто не видел, чтобы он ходил пешком, с порога дома на мотоцикл и газу. Вот с такими Аглая в свои двенадцать с половиной и водит компанию, а вовсе не с тихонями вроде Криса. Правда, своими сверстниками она тоже не гнушается, давно набрала себе с десяток адъютантов и командует ими. Верховодить ей нравится, а мальчишки слушаются её беспрекословно. Крис не вхож в избранное общество — что взять с мальчишки-музыканта?
Крис же в своих мечтах частенько спасает Аглаю от бандитов или еще каких нехороших людей. Темным холодным вечером идёт он со своей виолончелью по безлюдной улице и видит, как пятеро негодяев поймали Аглаю и требуют кошелёк, иначе грозятся переломать руки и ноги! И тут Крис швыряет футляр виолончели на землю, тот с громким скрежетом распахивается, являя свое бархатное нутро и лежащий в нем инструмент. Крис хватает виолончель за гриф — а гриф-то, оказывается, с секретом! Струны лопаются, дерево разваливается на две половинки, в руках Криса уже не простая палка, а всамделишный нож: порожек, колки и головка грифа стали рукояткой, лезвие выехало из грифа-ножен.
- А ну, отойдите от неё! - громко командует Крис. - Не то хуже будет!
Бандиты испуганно переглядываются, таращатся то на чудо-оружие, то друг на друга. Один из них — видимо, главарь, - собирает все свое нахальство и отвечает: «Да неужто ты ножом пользоваться умеешь, желторотик?»
- А ты попробуй и узнаешь! - храбро говорит Крис.
Бандиты как-то сразу сникают и растворяются в ночи, оставляя плачущую Аглаю целой и невредимой. - Пойдем, я тебя провожу, - сурово предлагает он. - Мало ли кто еще привяжется!
Аглая тотчас же соглашается, помогает Крису собрать виолончель обратно, а потом робко берёт его под руку и идёт с ним мимо сонных дворов до самого её дома.
- Больше не гуляй по такой темени, - советует Крис. - Или уж зови меня, я сумею тебя защитить.
Аглая кивает и — о чудо! - целует его в щеку... «Давай дружить», - говорит она. - «Все эти парни с нашей улицы мелочь по сравнению с тобой. А ты — настоящий герой!»
Здесь мечты обычно обрываются. Криса или зовут ужинать, или входит мама с пожеланиями спокойной ночи. Домечтать до конца удавалось лишь пару раз, зато как! Он и Аглая с того вечера спасения никогда не разлучаются, через несколько лет Аглая становится чемпионкой мира, а Крис — знаменитейшим виолончелистом. А потом они женятся и уезжают в свадебное путешествие.
Мечты — мечтами, а Крису чуть не каждый вечер приходится проходить сквозь строй гыгыкающих соседских мальчишек, тычущих пальцами в его сторону и обзывающих рохлей, маменькиным сынком и заучкой. Волей-неволей приходится любить дождливые дни: все сидят по домам, некому приставать. Аглая, правда, в дождь тоже не показывается — но хоть не смеётся над ним, и то ладно. Вчера вот, например, солнце светило вовсю, так она при всех своих адъютантах окрестила его, лучшего виолончелиста музыкальной школы, «белобрысым паинькой», и с трёх метров — никак не меньше! - впечатала Крису в лоб огрызок яблока. Понятно, как все ржали... А сама Аглая громче всех.
Сегодня, к счастью, с неба лило как из ведра, во дворе никого не было. Крис быстро добежал до дома, сунул футляр с виолончелью в угол, разулся и заперся в своей комнате, даже ужинать не стал. Сидит на подоконнике, размышляет.
«Родители никогда не позволят мне пойти в какую-нибудь спортивную секцию. Скажут — лучше играй побольше или в хор запишись», - жалуется Крис сам себе. - «Папу бы на мое место вместе с мамой, я бы тогда послушал их соло и дуэты! И что мне теперь делать? Тайком попроситься в ученики к кому-нибудь из тренеров? А к кому? И чем платить за учёбу? Моих карманных денег точно не хватит, а попрошу у отца — не даст. Да и кто захочет заниматься с со мной? У меня ж никаких способностей нет, бегаю я плохо, прыгаю еще хуже, а про драки вообще речь молчит...»
Крисовы страдания прерывает стук в дверь, приходиться слезать с насиженного места и открывать. Мама увидела не тронутый ужин, решила спросить, в чём причина - Крис отвечает, что сию минуту пойдет и все съест, с мамой лучше не спорить.
Ковыряя вилкой котлету, он всё еще думает, как бы научиться чему-нибудь эдакому, чтобы насовсем отбить у мальчишек охоту дразниться. Тогда и Аглая, возможно, глянет на него более благосклонно...
После ужина Крис делает уроки, немного играет на виолончели, повторяя сегодняшний этюд, и отправляется спать.

[Гость]

Продолжение 1.

* * * * *

Ему снится незнакомый город под чужим небом; странный желтолицый, узкоглазый человек в чёрной одежде бежит по крышам домов, отмахиваясь от преследователей чем-то, похожим на молотильный цеп. Враги злорадно вопят — пока цеп в руках желтолицего не сносит их наземь: кого с разбитой головой, кого с переломанными рёбрами. Тут появляются, скорее всего, полицейские: с пистолетами, в формах, в фуражках, обутые в тяжёлые ботинки. Они машут какими-то значками и кричат что-то непонятное — скорее всего, требуют, чтобы узкоглазый спустился с крыши и извинился перед ними за свое поведение. Человек смеётся, крутит цеп.
Полицейские начинают палить из пистолетов. Желтолицый раскачивается в разные стороны, прыгает туда-сюда, цеп словно превращается в размытый круг с палкой-центром. Ни одна пуля не достигает цели — либо пролетает мимо, либо отбивается диковинным оружием, звонко щёлкая по железу кровли. Человек в чёрном машет полицейским рукой на прощание, потом пробегает по крыше и спускается на землю — прямо перед замершим на месте Крисом.
- Что встал, бежим! - говорит желтолицый, хватает его за руку и тащит куда-то. Крис послушно перебирает ногами, еле поспевая за незнакомцем. Промчавшись по узким улицам, они оказываются перед домом с нарисованным чудищем, похожим на Бахамута, только зелёным и длинношеим.
- Заходи, - командует мужчина и вталкивает Криса в дверь.
Внутри дома небольшая прихожая, коридор ведет в зал. Желтолицый в чёрном предлагает Крису пройти, церемонно кланяясь, хотя минутой раньше казался невоспитанным грубияном, далёким от каких-либо проявлений вежливости.
В зале только коврики, сплетенные из сухих стеблей да три железных цилиндра в левом дальнем углу, стоящие один на другом. На них что-то написано, но Крис не может прочесть, он не понимает языка.
- Позволь полюбопытствовать, мой юный друг, что же привело тебя к нам? - спрашивает мужчина, садясь на коврик и жестом приглашая мальчика последовать его примеру. Крис, не долго думая, плюхается на задницу и вытягивает ноги.
- К нам - это куда?
- Туда, где живут такие, как я. Видел в углу яуфы с кинолентами? Мы — герои фильмов. А на соседних планетах живут герои книг и приключенцы из компьютерных игр. Мультяшки-анимешки, правда, отделились, ушли в другую галактику. Говорят, им с нами тесно в одном пространстве.
Крис не верит своим ушам. Значит, где-то близко Бэтмен, Терминатор, Оптимус Прайм, Люди Икс... А вот Покемонов, Эдварда Элрика и Короля Шаманов не увидеть, раз они улетели.
- И что нам делить-то было, никак не пойму, - продолжает желтолицый. - Когда мы нужны, нас зовут. Обрывки нашей истории становится фильмом, книгой или игрой. Конечно, во всех мирах нас представляют немного по-разному, куда ж без этого? Но пока есть те, кто верит, что Добро всегда побеждает, а Зло непременно должно быть наказано — мы необходимы. Понятия, конечно, относительны — как говорится, что одному праздник, то другому поминки, - но главное совсем не в этом. А вовсе даже в том, что каждый из нас, героев, вкладывает свою, пусть небольшую, но всё же здорово нужную частичку мозаики во всеобщую картину Пространства Воображаемого Мироздания, и неважно, кто он — человек, зверь, пришелец с планеты Пика-Пика или мультяшка. Правда, живём мы, пока нас помнят. Меня вот последнее время что-то подзабывать стали...
- Простите, а вы кто? - догадывается спросить Крис. - Вы тоже герой какого-то кино, да?
- Я Тан Лун. Смотрел «Возвращение Дракона»?
Крис отрицательно мотает головой — наверно, этот фильм очень старый. Но чтобы не обидеть хозяина дома, спрашивает:
- А это ваше оружие как называется? Вы с его помощью боролись с врагами в фильме, да?
- Это нунтяку.
- Здорово! Р-раз — и по башке! Два — по другой! И пули отбивать можно!
Крис аж прыгает на своем коврике. Вот бы научиться махать этой нунтяку, как Тан Лун! Тогда уж точно никто не назовёт его малахольным паинькой, даже Аглая.
- Обычно по башке сначала дают себе, - замечает Тан Лун. - И по пальцам.
Ох ты... Крис поникает головой, смотрит в пол. Если нунтяку отбивает пальцы, как же играть? Да и родители сразу заметят.
- Но ты не ответил на мой вопрос, юноша. Так почему ты оказался здесь?
- Я хотел заниматься каким-нибудь спортом. А то во дворе совсем задразнили, за то, что я виолончелист, - отвечает Крис, чувствуя, как горят щёки.
Тан Лун серьёзен.
- Мой юный друг, может быть, тебе не следует обращать внимание на дураков? Или причина кроется ещё и в чем-то другом - в красавице, например?
Крис молчит. А что говорить, когда и так всё ясно?
- Раз уж ты попал именно сюда и нам с тобой выпала поистине нежданная встреча, то это судьба, вероятно. Хочешь подружиться с нунтяку? - спрашивает Тан Лун. - Могу дать несколько уроков.
Конечно же, Крис хочет, да еще как! Тан Лун встаёт, Крис тоже.
Две деревянные палки, связанные шнуром, в руке оказываются неожиданно тяжёлыми, норовят вывернуться, как не стискивай ладонь. Одна из палок падает вниз и больно бьёт по ноге. Крис шипит, морщится, но терпит. Так и стоит, нунтяку свисает до пола.
- Урок первый, - улыбается Тан Лун. - Зачем ты хочешь брать в руки нунтяку, ответь-ка мне?
Крис снова говорит про хиханьки-хаханьки, про неумение постоять за себя, но теперь добавляет и несколько слов про Аглаю — что мечтает когда-нибудь защитить её, и тогда она станет его подружкой. Тан Лун кивает, думая о чём-то своем, а потом говорит:
- Ученик, а другие девочки тебя задирают?
Крис отвечает, что нет. А кудрявая, синеглазая Магдалена, например, вовсе даже не прочь дружить с ним. Она учится в той же музыкальной школе, только по классу скрипки, и никогда не дразнится — наоборот, старается поболтать с ним после оркестра и делится бутербродами. Но ему-то нужна Аглая, а не Магдалена!
- Вот что я тебе скажу, ученик. Почему бы тебе просто не подойти и не поговорить? Можешь даже подраться с ней, в конце концов! Если бы ты был безразличен твоей Аглае, она бы не стала так себя вести. Она же старается обратить на себя внимание, пусть и таким способом.
Крис чуть не выпускает нунтяку. Не может быть! Зачем ей музыкант-белоручка? У Аглаи столько друзей, и все спортсмены. Ну или, по крайней мере, личности, чем-то примечательные: Джек Хатчинс, её главный адъютант, может виртуозно свистеть в дырку от выбитого переднего зуба, а Ник Мёрфи с пятидесяти шагов попадает пробкой в консервную банку. Остальные тоже не промах, и каждый славен чем-то своим. Хотя идея про разговор ему определенно по душе...
- Давай-ка продолжим. Где ты собираешься применять нунтяку?
- На улице, конечно, где же еще?
- Ты хочешь освоить десяток элементов, чтобы красиво покрутить нунтяку для души, или боевые навыки? Подумай, сразу не отвечай.
Крис думает, потирая свободной рукой подбородок. Наверно, для боя нужно долго учиться, и будет выглядеть не так здорово, как в кино. Зато потом он сможет хорошо драться! И говорит, что выбирает второе. Тан Лун доволен: именно такого ответа он и ждал.
Учитель спрашивает, как обстоят дела с мозолями — быстро ли натираются и как сходят? От занятий руки должны грубеть. Если не следить за их состоянием, то пузыри обеспечены. И предупреждает, что ногти надо стричь покороче. А об алкоголе и куреве забыть.
- Я не курю, - обижается Крис. - И пить не собираюсь.
Лун одобрительно кивает. И продолжает: тренировки должны проходить на улице, дома можно заниматься только в тридцатиградусные мороз или жару, да дождь со снегом. Одежда свободная, уличная. Зимой перчатки, лучше хлопчатобумажные.
Крис старается всё запомнить, разложить по полочкам. Нунтяку в руке одобрительно покачивается, словно соглашается со словами Тан Луна.
- Элементы осваивай не спеша, выбери подходящий для тебя режим и работай в нём. Скорость придет сама, не бойся. И первые два года никому не показывай то, что умеешь. Даже если на тебя напали, а нунтяку с собой, то дерись на кулаках или убегай. Хотя и будет казаться, что ты сможешь, но на самом деле даже до примитивного боевого уровня будет еще ой как далеко, поверь.
Крис вздыхает. Два года — это так долго. Ну ничего, он подождёт. А вот как мама с папой воспримут его занятия?
- Тан Лун, - спрашивает он. - А как мне объяснить родителям, что я хочу заниматься с нунтяку? И кто будет меня учить? Ведь ты не сможешь уйти из своего мира, правда?
Тан Лун хитровато ухмыляется и отвечает, что всё будет нормально, мама с папой обязательно согласятся, да и мастер найдётся. А после становится в боевую стойку и вертит нунтяку то одной, то другой рукой, перебирает ногами, будто пляшет, крутится из стороны в сторону. Нунтяку шипит в воздухе, вторая палка словно полупрозрачный круг — точно как тогда, на крыше. Тан Лун объясняет, что всё это оборона, а вот сам бой выглядит совсем по-другому. И продолжает:
- Ученик, есть одно простое правило: если можешь удрать от врага, удирай. Но попав в переплёт, не думай о последствиях - бей первым. Нунтяку бьёт быстрее, чем палка, и дальше, чем нож. Лупи по наиболее доступным целям, забыв о чёртовой морали, иначе проиграешь. Дай себе внутреннее разрешение ударить, понимаешь? Поле боя не место для джентльменства, тебя-то щадить никто не будет. Противника воспринимай не как человека, а как бездушного болвана - две ноги, две руки, голова да туловище, - не чувствующего боли, но способного на непредсказуемые действия. Он может корчить рожи, громко вопить, и способен очень хорошо мыслить. Всегда считай, что противник умнее, быстрее, сильнее, мастеровитее тебя. Нельзя его недооценивать — но и переоценивать тоже.

[Гость]

Продолжение 2


Крис аж отходит на пару шагов назад. Он начинает понимать, что всё не так просто, как он себе расписал — нунтяку придется крутить не только чтобы напугать.
Тан Лун говорит, что оружие надо носить скрытно, а извлекать через удар - противник не должен понять, что его оглоушило. Надо соблюдать дистанцию и держать скорость, а значит, двигаться и действовать. А останавливаться только когда угроза сведена на нет..
Крис понимающе кивает, соглашаясь с учителем. Тан Лун смеётся, хлопает его по плечу.
Что-то пронзительно орёт и мяукает над ухом. Стены зала колеблются, тают в воздухе, исчезает потолок и пол. Почти прозрачный Тан Лун машет на прощание левой рукой - в правой у него нунтяку.
Крис шарит рукой по тумбочке, пытаясь нащупать и выключить будильник. Эх, какой сон был! Жаль, что так быстро кончился. Ужас как хотелось выучить хотя бы один приёмчик, а после побродить с Луном по его городу, поглазеть на Супермена и Рэмбо, поздороваться с Железным Человеком, Сорвиголовой, Женщиной-Кошкой... Ладно, пора вставать.

* * * * *

Жаль, что дождик не может поливать каждый день. Занятия в музыкалке закончены, и Крис нога за ногу плетётся домой. Аглаины адъютанты словно только его и ждут — сразу окружают и давай гоготать!. Аглая тоже с ними, волосы собраны в два хвостика, нос расцарапан, в руке рогатка.
- Криска-ириска, подавился сосиской! - кричит она, и пуляет кусочком резинки в Крисову щёку.
Крис привычно сжимается, опускает голову и почти бежит, стараясь побыстрее оказаться у своего подъезда. Останавливается на полушаге - рядом Тан Лун с нунтяку в руке. Лун подмигивает — не дрейфь, мол! - и Крис тотчас же вспоминает: «Почему бы тебе просто не подойти и не поговорить с Аглаей? Или не подраться с ней?»
- Аглайка-балалайка, в дурацкой майке, подавилась сайкой! - зажмурившись, выпаливает он.
- Ах вот ты как? - угрожающе кричит Аглая. - По затылку давно не получал? Сейчас твоей же бандурой тебе и наваляю!
Крис аккуратно скидывает с плеч ремни футляра, кладёт виолончель на землю. Отходит на пару шагов, пригибается и с разгона налетает на Аглаю, молотя перед собой кулаками. Девчонка радостно вопит и тут же раскровянивает ему нос, а Крис попадает ей по губе. Мальчишки набрасываются на него, сбивают с ног, лупят по чему попало. Крис скорчивается, стараясь защитить лицо. Аглая зло кричит:
- А ну, отойдите от него! Не то хуже будет!
Крис рискует приоткрыть один глаз и видит, как она раздает тумаки направо и налево, отгоняя своих приятелей. А потом протягивает ему руку.
Он садится, трогая разбитый нос. Губа Аглаи распухла, но девочка не обращает на это внимания и говорит, смешно шепелявя:
- А ты не такой уж рохля, как я погляжу. Пойдешь с нами в кино? В «Огнях Мидгара» старый фильм идет, «Возвращение Дракона» называется. Ух, мировецкий!
Крис обалдевает. Там же будет Тан Лун! И тотчас же соглашается, прося подождать его — надо же домой инструмент отнести.
Через десяток минут Крис вылетает во двор. Слава Богине, без него не ушли!
Конечно, рядом с Аглаей сесть не удалось, но всё и без того было замечательно. Тан Лун приехал в большой город по просьбе своего друга, чтобы драться с жадными злодеями, решившими отобрать ресторан у прелестной девушки. Пинался, скакал по лестницам, швырял дротики, пробирался по задним дворам, сражая противников своим нунтяку — сжимал палку покрепче и знай себе прокладывал улицы-переулочки! А после бился на арене с наемником главного злодея, мастером по дрыгоножеству и рукомашеству. Крис иногда даже забывает дышать, изо всех сил стискивая кулаки и желая Тан Луну победы.
Когда в зале зажигается свет, Крис все ещё сидит как завороженный. Аглае приходится подёргать его за вихор на лбу, чтобы привести в чувство. Только тогда Крис очухивается, вскакивает со своего кресла и бежит к выходу.
На улице светло, горят фонари. До дома рукой подать, но все решают сначала проводить Аглаю. По пути прыгают, как обезьяны, размахивают руками, воображая себя храбрецом Тан Луном — Крис скромно молчит, что видел Луна-настоящего, не хватало еще с первой встречи показаться вруном! У подъезда Аглаи прощаются, договорившись о завтрашней встрече — решают сгонять еще и на старые мультики. С Крисом теперь болтают как с равным, не обзываются. Он даже забывает о своем разбитом носе и о том, что ушёл в кино без спросу.
Примчавшись домой, Крис собирается юркнуть в свою комнату и сесть за упражнения, но на пороге кухни возникает разгневанная мама.
- О Богиня, где ты был так долго? Занятия давно окончены, почему ты не дома?
Приходится признаваться, что ходил с ребятами и Аглаей в кино. Мама хватается за голову: ах, эта испорченная девчонка! Уличные мальчишки! И её сын, её дорогой мальчик, в компании этих ужасных отщепенцев! А почему нос распух?
- И вовсе они не отщепенцы, а нормальные, - защищается Крис, наскребая по сусекам остатки мужества. - Обычные ребята. И я каждый вечер буду гулять с ними, вот! А по носу мне съездила Аглая, я с ней сегодня подрался.
Мама хватается за сердце, а из кабинета выходит папа.

[Гость]

Продолжение 3

* * * * *

«Ну и как дальше жить?» - сетует Крис, снова примостив тощий зад на подоконник. - «Из-за какого-то похода в кино без разрешения столько эмоций! А что будет, когда я скажу, что хочу заниматься с нунтяку? Не иначе как пожар, град, буря и землетрясение. Эх, Тан Лун, ну что же мне делать?»
Тан Лун, конечно, же не отвечает. Он сейчас далеко, в своем городе. Наверно, посиживает в компании киношных героев, пьёт чай и не вспоминает о нём.
В четырнадцать лет стыдно плакать, но слёзы сами текут по щекам. Крис сердито размазывает их рукавом, шмыгает носом.
«Тан Лун, ты сегодня уже помог мне. Помоги еще раз, а? Ну что тебе стоит? Пусть мне позволят учиться, и мастер подходящий найдется — такой, как ты...»

* * * * *


Рейнольдс-старший не думал, не гадал, что в его сне окажется неожиданный посетитель. По виду вроде вутаец — низенький, черноволосый, узкоглазый, а по манерам непонятно кто, какой-то хулиган или телохранитель. Впрочем, одно от другого недалеко ушло, если уж пристрастно разбираться.
Посетитель тем временем удобно расположился в любимом кресле Рейнольдса-старшего, положил ногу на ногу и заговорил.
- Доброй ночи, уважаемый. Я насчёт вашего сына, Криса. Понимаете ли, он хочет не только заниматься музыкой, но и научиться драться нунтяку. И я, как лучший в обращении с этим видом оружия, пришёл посодействовать.
- Что за глупости вы говорите? - вскипает Крисов папа, садясь в кровати. - Какая еще нунтяку? Мальчик готовится стать большим музыкантом, а вы предлагаете, чтобы он тратил время на глупости, вместо того, чтобы еще усидчивее трудиться? И вообще, кто вы такой?
- Что, Альберт, не узнал? Не ожидал, не ожидал,- ехидничает пришелец, откидываясь на спинку кресла. - А кто лет эдак двадцать пять назад оклеил все стены моими фотографиями? Не ты, скажешь?
Альберт Рейнольдс смотрит на него, глуповато моргает: двадцать пять лет? Фотографии? Ну да, тогда он собирал вырезки из журналов, с портретами киноактёров, их биографиями, машинами и домами. Весь письменный стол забил макулатурой, и на стенах его комнаты действительно были фотки, переснятые откуда можно. А любимыми героями были Чэн Чжэн, Ли и Тан Лун. То в обычном тренировочном кимоно, то в цивильной одежде, то в церемониальной, с оружием или без, взлетающие в коронных пинках или показывающие боевую стойку, крутящие шесты или нунтяку...
А посетитель так похож, прямо одно лицо. Не может быть. Одет в черный костюм, узенькие глазки добрые-добрые. Беззлобная полуулыбочка провинциала. Тан Лун? Это — Тан Лун?
- Ну вот, совсем другое дело. А то я уж было подумал, что ты памятью чуток ослаб. Значит, можем продолжать разговор.
Крисов папа кивает. Спохватывается, что всё ещё сидит в постели, заставляя гостя ждать, и вылезает из-под одеяла. Синяя клетчатая пижама, конечно, не лучший наряд для встречи с уважаемым человеком, но не бежать же переодеваться? Он стягивает халат со спинки стула, запахивается в него и усаживается напротив Тан Луна.
- Так вот, Альберт, твой сын решил внести в свою скучную жизнь немного разнообразия. Смею надеяться, что ты всё же не будешь против? Понятно, что там, где оружие, там и побитые руки-ноги-голова, но какой мальчишка без синяков? Себя четырнадцатилетнего вспомни.
Альберт послушно вспоминает, улыбается. Золотое было времечко! Футбол — пожалуйста, Берт, ты же полузащитник, без тебя никак, хоккей — сколько угодно на правом фланге клюшкой маши, волейбол — получите, распишитесь, не меньше десятка мячей в корзине, а уж в городки ему и вовсе равных не было! Драки улица на улицу, или благородный вызов один на один: мушкетёр против гвардейца, лучник Робин Гуда против стражника шерифа Ноттингемского, викинг против пирата. И Вивиан, что помогала своему отцу в бакалейном магазине. Ух, сколько раз Альберту приходилось отстаивать право провожать её до дома! Его отец — Крисов дедушка Леопольд — именно тогда и понял, что сын по его стопам не пойдет, возиться с машинами и копаться в моторах ему уже нравилось гораздо больше, чем играть на виолончели. Сначала папа ругался, а потом всё же позволил поступать так, как велит душа. Душа в ту пору велела бросить музыкалку и устроиться в автомастерскую на соседней улице, помощником. Сперва подай-принеси, эй ты, как тебя там, а после стали доверять и копошиться в моторах и латать трухлявые подвески. Хоть в карманных деньгах он и не нуждался, спасибо отцу, но сама принадлежность к миру гремящих железяк заставляла тогда еще Берта, а не господина Альберта Рейнольдса, чувствовать себя необыкновенно нужным.
Потом были институт экономики, собственное дело, женитьба на Сабрине и рождение Криса. Дедушка Леопольд тогда был еще жив, всё приговаривал, глядя на внука: «Ну хоть кто-то из нашей семьи порадует меня, станет виолончелистом, а не технарём!» Альберт, хоть и был уже вполне состоявшимся бизнесменом, конфузился — в глубине души он всё же иногда жалел, что ушёл из музыкальной школы. Ведь был же талант, был! «Техника — выкрасить и выбросить, зато сколько чувства!» - говорил его учитель. Он до сих пор не здоровается с Альбертом при встрече, считает, что напрасно ученик сбежал в механики. Может быть, и не стоило всё бросать... Рейнольдс-старший тайком иногда утаскивает виолончель к себе в кабинет, играет потихоньку, чтобы никто не слышал. Так что Крису было на роду написано стать музыкантом — не огорчать же дедушку, да и ему самому в радость: не отец, так сын.
- Что, никак не можешь забыть, что сам когда-то бросил музыку? Червячок-то сосёт, да? - сочувственно говорит Тан Лун. Словно мысли читает, насквозь Альберта видит. - Так, может быть, перестанешь воплощать свою незавершённую мечту через сына? Дай пареньку пожить своей жизнью, самому-то, небось, никто не запрещал кулаки в драке разбивать да в железном хламе рыться? Домой ведь с ног до головы то в пыли, то в масле прибегал, две стиральные машинки из-за тебя скоропостижно скончались, не вынеся такой жизни — попробуй-ка отстирай такие шмотки!
Альберт смущенно хихикает, ерошит волосы надо лбом. Как ни крути, а Тан Лун кругом прав. Негоже заставлять сына жить затворником, с утра до вечера корпеть над упражнениями. Ведь ему уже четырнадцать, наверняка и о девочках задумывается, и о всём том, что с ними связано...
- Ладно, Тан Лун, уговорил, чёрт языкастый! - Крисов папа с размаху хлопает себя по коленке. Больно, прах побери! Альберт морщится, трясёт отбитой ладонью. Но всё равно улыбается. - А где учителя возьмём? Надо ж хорошего, понимающего, да чтобы поначалу не сильно Криса трудил — он же у меня мальчик домашний, к дракам непривычный.
- Положись на меня, - успокаивает Тан Лун. - Я подыщу подходящего.
Рейнольдс-старший вдруг застенчиво улыбается.
- Тан Лун, раз уж ты здесь, не покажешь ли свой коронный удар? Ну знаешь, тот, где ты прямо в воздухе пинаешься...
- Ты ничего не перепутал? Это Чэн Чжэн ногой в полёте бьёт, а не я. Ну хорошо, хорошо, будет тебе полёт! - отвечает Тан Лун, видя расстроенное лицо Альберта.
Тан Лун встает, скидывает свою чёрную куртку и быстро разминается. Мышцы бугрятся под кожей, жилы — канаты, без того неширокие глаза щурятся.
- Кииииияяяя! - и Тан Луна словно подбрасывает. Он летит, летит в воздухе, правая нога выпрямлена, левая, согнутая, кончиками пальцев почти касается правого колена. - Иииияяя!
Альберт счастливо вздыхает. Ну кому еще удалось вживую увидеть летящего Тан Луна?
А Тан Лун улыбается, он тоже счастлив. Пока его помнят — он живёт.

[Гость]

Продолжение 4

* * * * *

Закончив с делами в семействе Рейнольдсов, Крисов заступник возвращается к себе, в дом под нарисованным драконом. Надо найти хорошего мастера из тех, кто знает, что был на свете такой киношный герой Тан Лун, мастер кун-фу, шеста и нунтяку. И навестить, пока ночь не кончилась.
Однако, загвоздочка: почти все лучшие мастера родом из Вутая, белые редкость. Понятно, что вутаец бы больше подошёл, всё же роднее как-то. Но вутайцы в Мидгаре не особо в чести, да и посбегали все на родину — война же. Соответственно, выбора нет.
Тан Лун надолго задумывается, перебирая в памяти мальчишек, когда-то бегавших по десятку раз на его фильм, втрескавшихся в кун-фу раз и навсегда, а потом выучившихся и получивших дан. И останавливается на одном имени: Дин Майклс, сейчас уже сихан. Тяжеленький противник, ну да ладно, и не таких валили.
Тан Лун прихватывает с собой нунтяку и выходит на улицу.

* * * * *

Утром мастер кун-фу Дин Майклс просыпается с подбитым глазом и тремя синяками на животе. Во сне ему явился сам непобедимый Тан Лун, и вежливо попросил взять в ученики мальчика-виолончелиста. А когда возмущенный Дин отказал, Тан Лун попросту вытащил его из кровати и от души настучал нунтяку по всем частям тела. Господин Майклс, конечно, отбивался, но где уж там...
Даже не вспотевший Тан Лун озвучил ему имя нового ученика — Кристофер Рейнольдс. Живет, дескать, там-то и там-то, учится в музыкальной школе, хочет заниматься с нунтяку. Изволь, Дин Майклс, соответствовать, обучить мальчика всему, что умеешь, с родителями всё согласовано. Иначе буду каждую ночь приходить и лупить тебя почём зря...
Пришлось тут же согласиться, дабы не нарываться..
Нового ученика мистер Майклс находит во дворе, мальчишка болтает с приятелями. Одет как маменькин сынок, вместо галстучка шейный платок, ботиночки лакированные, чистенький такой. Одно хорошо — руки вроде сильные, пальцы длинные.
- Это ты — Кристофер Рейнольдс? - сурово вопрошает Дин.
- Я...
- А я — Дин Майклс, твой тренер. Буду учить работе с нунтяку. Завтра придешь на первое занятие, тащи спортивный костюм и вязаную шапку.
Мальчишка обмирает от счастья, а его друзья чуть не лопаются от зависти. Вздыхают, таращатся на Криса как на невесть что. Через пяток секунд парень очухивается и спрашивает:
- А шапку зачем?
- Затем, что нунтяку не игрушка. Если при возврате или перехвате заделаешь себе по башке со всей дури, сразу же свалишься. Первые два года будешь тренироваться в шапке — закатаешь ее валиком, а макушку срежешь, ежели жарко будет.
Мальчишка счастливо улыбается, но тут же хмурится:
- А с родителями вы переговорите?
- Один наш с тобой общий знакомый с инициалами Тэ Эл сегодняшней ночью поведал мне, что они не против. Так что выше нос, и жду тебя завтра, в восемнадцать ноль-ноль.

* * * * *

Теперь Крис Рейнольдс каждый день бегает на занятия к мастеру Дину. «Восемнадцать стихий», «Семь вершин», «Бесконечный Поток», скоро дойдет очередь и до «Восьми дорог». Хейсоку-дачи, камае, перехваты, полушаги, хлысты, вращения.... А после тренировки, вдоволь намахавшись нунтяку, Крис и Дин часто вспоминают Тан Луна — как он там, на своей планете?
С Аглаей Крис дружит, она научила его играть в футбол и волейбол. Не Богиня весть как, но Криса охотно берут даже на матчи улица на улицу. Все давно забыли, как дразниться — тихоня-то он тихоня, а если нунтяку вдарит? Хоть Крис и не хвастается, но весь двор знает, что мастер Дин прочит ему большое будущее.
Через несколько лет, поступая в Академию, на вопрос : «Кто твой мастер?» Крис гордо ответит:
- У меня их двое. Тан Лун и Дин Майклс.
Инструктор хмыкнет, но ничего не скажет. Когда-то он тоже вешал на стену фотографии Ли, Чэн Чжена и Тан Луна.

* * * * *
- Ну что, подкопил жизни? - спрашивает Тан Луна Кордел Уокер. - А то последнее время ты был какой-то бледный, прямо прозрачный.
- А то! - смеется Тан Лун.

[Гость]

Уважаемые владельцы сообщества, красный текст вместо нормального, скрытого под "Море", появился по вине глюка Дайри. Если возможно, поправьте, пожалуйста.
Автор заявки.

[Керрен]

Автор, это божественно! Я вас люблю!!!!

[Инэйлэ]

Прелестно, прелестно, да простится мне цитирование)